(осторожно, в тексте нехорошие слова)
Утренний Джон Карлтон.
«Ценность памяти: мне нравится вспоминать о своей поездке здесь на Земле. Это постоянная борьба за то, чтобы помнить «кто я и почему я делаю то, что я делаю (а не делаю того, чего я не делаю).
Это не просто воспоминания. Это прямой результат наличия нуля (Н.У.Л.Я.) подсказок о том, как жить хорошей жизнью, пока взрослеешь…
…У меня выработалась привычка распознавать уроки и намеки повседневных событий.
Даже то, о чем большинство людей никогда не задумывалось дважды, казалось, несло в себе для меня полезные советы и инсайты.
И иногда мне кажется, что некоторые воспоминания остались со мной, потому что я всё еще пережевываю возможные уроки.
Одно воспоминание, казалось бы несущественное, только что появилось. 30 лет назад я жил в съемной квартирке многоквартирного дома рядом с пляжем в SoCal. Тонкие стены, тысячи обнаженных городских историй, кружащихся вокруг нас…
…ты должен был приспособиться к жизни среди людей, набитых сардинами. Требовались экстра-усилия политеса, чтобы не начать убивать друг друга.
Как-то утром у новенькой пролетом ниже сработал будильник на уровне громкости «выбеси соседей». Она завела его на восход солнца, а сама переночевала где-то еще (это было начало 80-х. Никакого стыда).
Она пришла домой и обнаружила у своей двери несколько человек, которые как раз заканчивали решать, ломать им дверь или всё таки вызвать полицию — вдруг она там лежит трупом, не в состоянии выключить ревущий на весь подъезд будильник (нам пришлось орать, чтобы расслышать друг друга. И на улице было всё еще темно).
Её реакция осталась в моей памяти навсегда: она пришла в ярость.
Она вошла, выключила будильник и захлопнула перед нами дверь. Никаких признаков смущения или беспокойства о том, что она разбудила целый квартал соседей. Ни даже намека на признательность за то, что люди заботятся о том, живая она там или нет.
Это кажется банальным, правда?
Но это воспоминание застряло в моей голове.
Так вот, я верю, что там был урок.
Я всегда подозревал, что большинство людей — сумасшедшие. В каких то случаях это агрессивная тупость, в других случаях это безумие в профессиональной сфере.
А в оставшихся — просто грубость и стремление к разрушению.
Но та девушка была совсем другой. Она держалась за работу, у неё были отношения (по-крайней мере на одну ночь), она исправно платила за аренду.
Тем не менее, её реакция на раздражение…
…была чистой яростью.
Она злилась, что её соседи были живыми существами. Её выворачивало от того, что ей нужно было беспокоиться о нашем мелочном существовании.
Жизнь принадлежала не только ей одной.
Жизнь напрыгнула на неё с непредвиденными угрозами.
И это была не её вина — в этом были виноваты все остальные.
Когда я думаю о тех годах, я могу вызвать десятки воспоминаний о недоразумениях с соседями (и даже несколько случаев, когда эти недоразумения вызывал я). Это было неизбежно, пока ты жил в дешевых скученных съемных квартирках.
И всё же тот случай выделяется.
Урок?
Даже в «измученной» категории несчастья, в которой живет так много людей, есть некоторые с такой яростью внутри, что они заслуживают специальной категории.
Это люди, на которых приходилось 90% проблем клиентского сервиса, которые случались в моём бизнесе.
Это клиенты, которые делали рабочие отношения невозможными.
И это именно они — тролли, которые испоганили социальные сети до такой степени, что большая часть соцсетей под их напором просто рухнула.
Я могу справиться с глупостью и безумием, и даже простить их. Случается, что мозги перегорают. Некоторые внутренние системы не справляются с современной жизнью.
Но эта чистая ярость…
…в этом было что-то еще.
Теперь я очень ясно вижу лицо той девушки, когда думаю о безликих людях, учинивших столько хаоса в тех делах, к которым я имел отношение.
Там не было правильного или неправильного. Никаких чувств справедливости или несправедливости. Честно или нечестно.
Была только ярость. По отношению ко всему и ко всем.
Да, это сложный урок.
Но теперь я его усвоил.
И да. С ней были другие сцены, наполненные яростью. После которых она переехала (она никогда не регулировала громкость своего будильника и часто позволяла звенеть ему долгие минуты каждое утро, как бы говоря: «Идите ка вы все нахуй, соседушки!»).
Я подозреваю, что ей приходилось часто переезжать.
Но мне неинтересно, что с ней и как.
Я просто благодарен, что встретил нескольких таких, как она. И теперь я могу быстро их распознать.»