Я вчера чуть не умер. Точнее нет, не так. Полдня в голове была лишь одна мысль: «Сука, лучше б я сдох». Живо в голове нарисовалась такая любопытная спираль двухлетней давности. Приступ, больничка, две недели терапии, две недели отдыха после выписки. А потом полгода перерыва. Когда от тебя уходят почти все клиенты кроме самых стойких и самых сумасшедших. И повторения этой спирали как-то не хотелось. Не ко времени. Не к месту это всё.
Большой Часовщик там на небе может быть и есть, но рубильник обычно дергает Маленький Часовщик, который сидит у тебя в голове. Он смотрит на тебя. Потом на календарь. Потом на часы. Потом снова на тебя. Потом вздыхает, качает головой, дергает рубильник… и вместо его еле слышного шепота у тебя в голове криком бьется только одна фраза: «Сука, лучше б я сдох».
А когда всё приходит в норму, ты начинаешь перебирать в голове всякое. Да, когда ты уже можешь нормально лечь или даже сесть, опершись потной спиной о шершавость бетона. И отпускаешь вожжи сознания. И сознание в этом «лошадином» состоянии бредет себе куда-то, а ты наблюдаешь со стороны за этим путешествием. Вверх на холм. Вниз с холма. В ложбину. К реке. Вброд. Каньоны. И длинное-длинное плато с красиво заходящим солнцем в полнеба…
В таком состоянии я почему то всегда думаю о науке. Знаю, что многие начинают искать бога. А меня зарубает по научным штукам. И вчера в голову мне пришла вот какая мысль.
Если весь успех или неуспех бизнеса основан на mindset предпринимателя, на его ментальных моделях и установках, то не получается ли так, что весь успех или неуспех человечества основывается на научных мета-парадигмах? То есть если mindset задает рамки того, что для тебя возможно и невозможно, задает высоту твоего «стеклянного потолка», то мета-парадигма делает то же самое для человечества. Определяет такие вещи, например, как принципиальная познаваемость или непознаваемость мира. Степень и глубину этой познаваемости.
На эту мысль меня натолкнул Ричард Кох. Где-то у него была мысль, что с 17 века наука три столетия подряд увеличивала степень понимания мира и доверия к миру. Потому что мир становился предсказуемым как часовой механизм (этот мыслевирус породил Ньютон, кстати). В этой мета-парадигме Вселенная выглядела упорядоченной системой, которую составляли системы поменьше. Всё сцеплялось со всем. Когда-то кем-то было создано. Были собраны эти большие часы, кто-то их первый раз завел и дальше всё покатилось само. Это был такой чисто механистический взгляд на любые вещи и события. И именно накопленная уверенность в принципиальной познаваемости мира позволила сделать все те открытия и изобретения, которые создали нынешнюю цивилизацию.
Так было до века 20-го. Потому что там начались непонятки. Чем больше ученые узнавали о Вселенной, тем менее она становилась предсказуемой. Менее упорядоченной. Более пугающей. С 17 по 20 век движение шло в сторону всё большего понимания мира. А в 20-м веке всё полетело к чертям.
Эйнштейн выдвигает мысль об относительности. Пространство искривлено, а гравитация деформирует пространство и время с помощью физической массы. Пространство и время — это не два измерения, а одна взаимосвязанная система координат: время есть элемент физической Вселенной. По словам самого Эйнштейна его теорию были в состоянии понять всего 12 человек в мире.
Нильс Бор выдвигает мысль о квантовой механике, которая подрывает основы всего. Атомы совершенно случайно «выбирают», в какое состояние им перепрыгнуть. Точное положение или скорости электронов определить невозможно. Свет одновременно обладает признаками как волны, так и частицы. В микромире нет ничего реального, ничего предсказуемого, все неопределенно и при этом совершенно мистическим образом связано со всем остальным. Настолько эта теория подрывает основы, что Эйнштейн пытается опровергнуть её.
А гражданин на грани помешательства по фамилии Гедель доказывает отсутствие объективной реальности! Теорема о неполноте неопровержимо доказала, что даже в простой формальной системе, какой является арифметика, можно составлять теоремы, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть в рамках данной системы. Реальность оказывается не данностью, а плодом воображения!
Всё это переворачивает мета-парадигму. Познаваем ли мир вообще? Можно ли дальше изучать Вселенную? И нужно ли это делать вообще? Не встраивает ли человечество себе «стеклянный потолок», отгородившись им на всякий случай от гнева господнего (в который в 21-м веке начинают снова неистово и антинаучно верить, равно как и в барабашек, полтергейстов, нло и прочую астрологию) и неистово лупя себя с размаху по любопытным рукам, которые открывают новое, страшное, непознаваемое?
Это похоже на некоторые качели. Или на формализацию диалектического процесса развития. Правда если это так, то нас вскоре ожидает новое средневековье. Века этак на три. Потому что очень многие уже сейчас пытаются головой вернуться в 19-й век — век расцвета линейной познаваемости и предсказуемости мира. Там комфортнее, чем в веке, где на полном серьезе изучают теорию хаоса.